Мушкетер и фея - Страница 49

К оглавлению

Джонни опять опечалился и с гордостью человека, готового до конца страдать за истину, проговорил:

– Тут я все равно прав. Мне сам Валентин Эдуардович сказал.

– Он просто деликатный человек…

– Нет! Он всерьез говорил, что я хорошо выступил.

– Да, – вмешалась Катя. – В газете ведь так же написано.

– В какой газете? – разом спросили папа и Джонни.

– Вы не читали? – удивилась Катя. – Вы, товарищи, совершенно отстали от жизни.

Она достала из сумочки порядком помятый лист городской газеты. Наверху страницы было крупно напечатано: "Горны трубят! Пионерское лето в разгаре!" Джонни увидел несколько фотоснимков, на которых ребята качались на качелях, куда-то бежали, взявшись за руки, и били в барабаны…

– Вот… – Катя показала на маленькую заметку в уголке листа. Заметка называлась "На важную тему".

Папа и Джонни, стукнувшись над газетой головами, стали читать:

...

"В субботу ребята из городского пионерского лагеря с удовольствием прослушали лекцию об истории нашего родного города. Ее прочитал приехавший из Москвы кандидат исторических наук В. Э. Верхотурский. Перед лекцией выступил четвероклассник школы № 2 Женя Воробьев. В своей короткой речи он поднял серьезный вопрос о том, что некоторые владельцы частных автомашин нарушают существующие правила и ставят свои гаражи в самых неподходящих местах, в том числе и на площадках, которые ребята сами построили для своих игр. Надо надеяться, что городские власти не оставят эту тревожную проблему без внимания.

Член молодежного литературного объединения, ученик девятого класса школы № 2 Сергей Волошин".

Джонни прыгнул к окошку и нырнул в него головой, словно хотел выброситься со второго этажа. Катя и отец в панике вцепились в его штанины. Перегнувшись вниз, Джонни завопил:

– Серега! Се-ре-га-а!

На первом этаже открылось окно и показалась голова Сережки Волошина.

– Чего голосишь? Я работаю!

– Работай на здоровье! Только скажи, как ты заметку про мою речь написал? Тебя же на лекции не было!

– Ну и что? Мне Борис Иванович рассказал. Он и в редакцию позвонил, просил, чтобы напечатали…

Джонни сел на подоконник и посмотрел на отца.

– Вот! А ты говоришь…

Джонни и Катя шагали по Песчаной улице к большим домам: надо было зайти за Катиной мамой. Вечер был очень теплый и хороший. Невысокое солнце будто рассыпало по крышам и тополям золотистый порошок. Было так красиво… И Катя была красивая. Джонни несколько раз отставал, чтобы полюбоваться ею с некоторого расстояния.

Красивая Катя наконец оглянулась и сказала:

– Что ты плетешься, как больная корова? И так проторчали у тебя дома с твоими спорами-разговорами. Вот опоздаем в цирк…

Джонни не терпел напрасных упреков. Ни от кого, даже от Катьки, будь она хоть сама принцесса. Он тут же ответил, что нечего было к нему приходить. Шла бы без него, если торопится.

Катя объяснила, что тогда бы пропал билет.

– Позвала бы своего Вовочку, – посоветовал Джонни.

Катя вздохнула:

– Вовочка не может. Он тоже сидит…

– Так ему и надо, – проворчал Джонни. Но все же поинтересовался: – А за что?

– Помнишь, в каком флаконе было его лекарство?

– Откуда я помню?.. В зеленом каком-то.

– Это флакон из-под лосьона…

– Из-под чего?

– Ну, жидкость такая, вроде одеколона. Чтобы освежаться после бритья.

– А, знаю! У папы есть. Ну и что?

Катя печально сказала:

– Ничего особенного. Вчера утром Вовкин папа перепутал флаконы. Он протер нашим лекарством побритые щеки.

ТАЙНА ПИРАМИД

Неудачный опыт

Дверь приоткрылась, в канцелярию просунулась кудлатая светло-желтая голова.

– Здрасте, Евдокия Герасимовна. Борис Иванович у себя?

– Директор занят, – без малейшей ласковости сообщила секретарша.

Голова вздохнула:

– Что же мне делать…

– Закрыть дверь, Воробьев, вот что. Слишком часто ты захаживаешь к директору без всякого дела. Нашел себе приятеля.

Евдокия Герасимовна работала в школе тридцать лет и была старше Бориса Ивановича вдвое. Она твердо знала, что ученики не должны приходить к директору. Их должны к нему приводить. Пятикласснику Джонни Воробьеву эта точка зрения была известна. Он не стал с ней спорить и разъяснил:

– Я не сам. Анна Викторовна велела.

Евдокия Герасимовна проявила некоторый интерес:

– Вот как? Она удалила тебя с занятий?

Джонни не успел ответить. Из-за приоткрытой кожаной двери кабинета донеслось:

– Евдокия Герасимовна, там кто-то пришел?

– Воробьев из пятого "А", – последовал сухой ответ.

– Пусть… – сумрачно сказал директор. И пятиклассник Воробьев мимо поджавшей губы секретарши ступил в кабинет.

Там он еще раз сказал "здрасте" и еще раз вздохнул.

Борис Иванович меланхолично перебирал на столе ведомости и объяснительные записки прогульщиков. Буркнул:

– Садись, не торчи.

Джонни сдержанно вздохнул третий раз и опустился на краешек стула у двери.

– Ну? – спросил Борис Иванович. – Опять?

– Анна Викторовна. Из-за пирамид…

Борис Иванович поднял от бумаг лицо.

– Каких пирамид? Вы что, в пятом классе за геометрию взялись?

– Это не геометрия… Из-за египетских.

– Еще не легче… Насколько я знаю, Анна Викторовна ведет математику, а не историю.

– Математику, – подтвердил Джонни, разглядывая портрет симпатичного педагога в очках по фамилии Ушинский.